Легенды хоккея — А.Голиков: Приходилось все время на Мальцева играть. А хотелось больше на себя брать
26 ноября Александру Голикову, чей именной стяг висит под сводами динамовской арены, исполняется 60. 27 ноября "Легенды хоккея" проводят в честь юбилея матч. А накануне Allhockey.ru встретился с Александром Николаевичем - вспомнить былое.
Своды МСА "Лужники", где принимает соперников московское "Динамо", украшают 26 именных стягов знаменитых игроков и тренеров, оставивших яркий след в истории "бело-голубых". Наиболее широко, что неудивительно, представлены в этой галерее легенд "коренные динамовцы". Второе место прочно занимает Пенза. Фамилии пятерых воспитанников ее хоккейной школы увековечены над лужниковским льдом. Старшему из них, Александру Голикову, двукратному чемпиону мира и Европы, вице-чемпиону Олимпийских игр, члену бомбардирского Клуба Всеволода Боброва, 26 ноября исполняется 60 лет.
Моисеев, брат Моисеева
– Александр Николаевич, получается, вы проторили дорогу в московское "Динамо" выходцам из Пензы, ставшим впоследствии звездами отечественного хоккея - вашему младшему брату Владимиру, Василию Первухину, Сергею Светлову, Сергею Яшину?
– Выходит, так. С меня пошло, и связи с тех пор завязались (смеется).
– Уже после того, как вы завершили выступления в "Динамо", команду возглавил еще один пензенский воспитанник - Юрий Моисеев. Вы же в свое время начинали играть под руководством его старшего брата...
– Сергей Иванович Моисеев умело направлял нас во всем. Учил бросать, пасовать, думать на льду. Особое внимание уделял катанию. Усвоенные им азы помогли мне стать мастером.
– Когда вам было пятнадцать, Юрий Моисеев стал первым Олимпийским чемпионом из пензенских воспитанников. Могу представить, как гордились в городе земляком, братом вашего тренера...
– Честно говоря, о масштабности того события я тогда не задумывался. Осознал ее, только когда стал старше.
"Смотри только в другое место не уйди", – попросил Эпштейн
– Через три года золотая награда международного уровня появилась и у вас – вы стали чемпионом Европы среди юниоров. И перешли в команду высшей союзной лиги – воскресенский "Химик", возглавляемый главным тренером юниорской сборной СССР Николаем Эпштейном. Наверняка ведь не совпадение?
– Нет, конечно. Николай Семёнович звал меня в "Химик" еще перед тем сезоном. Но я считал, что мне еще рановато выступать на таком уровне. Договорились с ним, что годик я еще поиграю в пензенском "Дизелисте". "Смотри только в другое место не уйди", – попросил Эпштейн. А кроме как из "Химика" у меня другого приглашения и не было. И, как и договаривались, через год я оказался в Воскресенске.
– Там вы сразу вышли на ведущие роли. Забросили 12 шайб в чемпионате 1971/72. Столько же было у Виктора Ликсюткина, 15 – у Валентина Козина, ваших партнеров по тройке. Три лучших снайперских показателя в команде! В Кубке СССР "Химик" дошел тогда до финала. В четвертьфинале же в ворота "непобедимого" ЦСКА ваша тройка забросила три шайбы из пяти.
– Дебютный сезон, конечно, удался. Но все было не так просто, как может показаться. Поначалу тяжело было перейти от одного уровня к другому. В высшей лиге все делалось гораздо быстрее не только в играх, но и на тренировках тоже. В баскетбол, например, в Пензе на тренировках мы тоже играли. Но не так быстро, как в Воскресенске. Кто адаптировался в новых условиях, сумел перебороть себя, тот и продвигался. Когда я пришел в "Химик", нас, новичков, было восемь человек, а осталось трое. Пятеро вернулись назад, в том числе Владимир Быков, до сих пор лучший в истории бомбардир "Салавата Юлаева" в чемпионатах страны. Месяца два он провел в "Химике", а потом: "Все, больше не могу!"
О Валентине Ивановиче Козине говорили, что его карьера на закате. Он учился в аспирантуре и перед тем как перейти в "Химик", два года играл в классе "Б", в Подольске. Там нагрузки были не те, что в "Локомотиве", цвета которого Валентин Иванович защищал до того много лет. Но в "Химике" он пережил вторую молодость. Все диву давались: когда только успевает серьезно учиться? А первой наша с Козиным и Ликсюткиным тройка стала в команде только по ходу того сезона, когда стало видно, что игра у нас идет. Роль Козина тут очень большая. Он сплотил нас вокруг себя. После тренировок оставались, комбинации наигрывали. И у нас дело пошло. Семёныч нас даже предлагал Кулагину взять в первую сборную. Тот ему: "Ты что, обалдел?" В то время, чтобы в сборную попасть, надо было в Москве играть.
Так и говорили нам: не переедешь в Москву - в сборную не попадешь
– Но все же в сборную вас впервые взяли еще из "Химика". В декабре 1975 года вы стали победителем турнира на приз "Известий", а закончили сезон дебютом вместе с братом на чемпионате мира. Значит, и из "Химика" путь в сборную был?
– Действительно, попадали на чемпионаты мира не только из московских клубов, но и из других. Из одного только Горького это Федоров, Скворцов, Ковин, Варнаков, еще раньше – Коноваленко. Воскресенцев до нас с Володей брали на чемпионат мира двоих – Юрия Ляпкина и Валерия Никитина. Но это все же, скорее, исключения. Случались они, когда игроков этих просто нельзя было не брать. Никитин тот же, к примеру, мог одинаково успешно и в нападении, и в защите действовать. Где такого еще возьмешь? В заявку ведь входило 15 полевых игроков, потом 18. Кто травму получит – заменять надо. Валерий Иванович оказывался нужным в любом случае – в атаке ли игрок требовался или в нападении. Далеко не каждому такое качество дано!
Что касается меня, то на чемпионат мира я впервые попал именно из "Химика". Только двумя месяцами раньше мог и на Олимпиаде сыграть, но в последний момент мне предпочли армейца Бориса Александрова. Не знаю, на каком уровне это решалось.
– Помимо субъективного момента, в выборе состава был и другой, вполне объяснимый. Московские тренеры, работавшие в сборной, лучше знали возможности игроков столичных клубов.
– Ну да. За результат-то тренер отвечает и опираться он будет на тех, кого знает хорошо. Неудивительно, что большинство сильнейших игроков рано или поздно в Москву переезжало. В первую очередь в ЦСКА, потом в другие столичные команды переходили. Так и говорили нам: не перейдешь – в сборную не попадешь.
Мальцев – великий. И оставался таким в любом звене
– В итоге вы решили продолжить карьеру в "Динамо"?
– Я заканчивал институт, и передо мной встал армейский вопрос – или ЦСКА, или "Динамо". Выбрать динамовский вариант убедил Владимир Владимирович Юрзинов. Он сказал, что Александру Мальцеву нужен партнер, задача – создать в "Динамо" клубное звено для сборной. Заманчивой казалась и перспектива играть в команде, способной составить конкуренцию ЦСКА в чемпионате СССР.
– В первом своем динамовском сезоне ваша с Мальцевым и Петром Природиным тройка стала самой результативной в чемпионате, завоевав специальный приз газеты "Труд". Еще раз вы получили этот приз два года спустя вместе с тем же Природиным и перешедшим вслед за вами из "Химика" в "Динамо" вашим младшим братом. Больше ни до, ни после ни одна из динамовских троек этим призом не награждалась. Чемпионом мира же вы впервые стали, играя рядом с Мальцевым и Владимиром Голиковым. А в сборной к вам и брату стали со временем ставить армейца Сергея Макарова. Какое из этих сочетаний считаете лучшим?
– Мальцев – мастер, конечно, великий. Но в то же время, выходить рядом с ним было по-своему тяжело. Приходилось все время на него играть. А хотелось больше на себя брать. Сложный в этом плане момент. Лично для меня удобнее было, когда в клубе со мной и Володей играл Природин, а в сборной – Макаров. Но Мальцев, повторю, в любом случае, великий. И оставался таким в любом звене.
– На тот единственный чемпионат мира, что вы играли с ним, сборная СССР вряд ли ехала в роли фаворита. Турнир проходил в Праге, а хозяева выиграли два предыдущих чемпионата. К тому же в том сезоне они разгромили советскую команду на "известинском" турнире – 8:3. А уже в Праге, в первом круге чемпионата, обыграли ее 6:4. В заключительном матче турнира, чтобы отобрать у чехов титул, их было необходимо победить с разницей в две шайбы. И это удалось: результат, как по заказу – 3:1. Редчайший по напряжению был матч, в котором по шайбе забросили три звена сборной СССР – два армейских и динамовское!
– Такое не забывается! Только в памяти остаются решающие моменты. А мало кто теперь вспомнит, что не возьми мы двумя турами раньше верх над канадцами – и никакие очки и разность шайб не помогли бы нам завоевать золотые медали. Между тем, канадцам мы уступали до 57-й минуты. Не знаю, все ли верили в те мгновения в победу в Москве. Но мы добыли ее! Сначала Валерий Харламов сравнял счет, затем Борис Михайлов вывел нас вперед, а Вячеслав Фетисов закрепил преимущество.
Меня сделали козлом отпущения за то, что нам не удалось завоевать Олимпийское золото
– На Олимпиде-1980 в Лейк-Плэсиде вы стали лучшим бомбардиром сборной СССР. А затем по итогам сезона вас включили в символическую шестерку лучших игроков страны. Тем не менее 1980 год стал последним в ваших выступлениях за национальную команду. Вам объясняли, почему?
– Меня сделали козлом отпущения за то, что нам не удалось завоевать Олимпийское золото. Меня просто убивало: как так – сборная отправляется на Кубок Швеции, а меня в состав не включают. Впрочем, не так уж оно и удивительно. Ведь тогда 28-летние игроки уже ветеранами считались. Политика руководства такая была: долгожители в спорте нам не нужны, надо уступать место молодежи. Так что объяснения мне особо и не требовались. Но мне от понимания всего, что происходило, легче не становилось.
Похожие ощущения я испытывал и в сезоне 1982/83, когда меня перестали ставить на игры в клубе. Тренеры ничего не объясняют. Прихожу, тренируюсь – а на матчи не заявляют. Прихожу к руководителю общества "Динамо" Петру Степановичу Богданову и говорю: "Если тренеры не видят меня в составе, то отпустите в другую команду". Он: "Саш, ты же военный человек. Чтобы тебя уволить, надо под статью какую-то подогнать. Тебе это надо? Вижу только два варианта: или продолжай здесь оставаться, или иди служить". Парадокс, но завершил я карьеру, когда "Динамо" тренировал Владимир Борисович Киселёв, при котором в свое время начинал играть в "Дизелисте". Мог бы еще лет пять поиграть, но пришлось заканчивать.
До 1991 года я работал старшим инструктором по физической подтотовке МГС "Динамо". Затем уехал тренером-консультантом в Японию. Когда вернулся, меня взяли в ФХР. Тренировал юниорские и молодежную сборные России. С начала ХХI века перешел на работу в клубах. Был главным тренером пермского "Молота-Прикамье", воскресенского "Химика". Сейчас играем с братом за ветеранов, пропагандируем хоккей.
14 января 2013 года на 72-ом году, после тяжелой болезни, ушел из жизни
