Три периода и вся жизнь Николая Семеновича Эпштейна
ПЕРВЫЙ ПЕРИОД Беззаботная молодость. Николай Эпштейн фанатично, до самозабвения, увлечен игрой в футбол. В детской команде на московском стадионе Юных пионеров ему дают прозвище «Леута» (Станислав Леута – один из ведущих игроков довоенного «Спартака»), Спартаковцы вообще были тогда очень популярны. Когда они появлялись на улице в одинаковых свитерах и байковых штанах красного цвета, публика шептала: «Глядите, «бояре» идут!..» Неудивительно, что пацаны бредили знаменитым клубом. Николаю посчастливилось попасть в «Спартак» и пройти там с 1937 по 1939 годы хорошую футбольную школу.
После войны Н.С. Эпштейн становится уже настоящим советским «профи» и зарабатывает на жизнь игрой в «Локомотиве», а затем в другом московском клубе с поэтическим названием «Пищевик». Вот тут-то судьба и разыграла с молодым, футболистом хитроумную комбинацию, приведшую к весьма неожиданному результату. В 1947 году у министра пищевой промышленности начались неприятности и ему стало не до подшефной команды. Пришлось футболистам искать счастье на стороне. Н.С. Эпштейна занесло аж на Урал, в челябинский «Дзержинец», где играли тогда 5–6 москвичей «с именами» – Соколов, Протасов и другие.
Отработав сезон, столичные «легионеры» отбыли в отпуск, недополучив, как выяснилось, какие-то деньги. Чтобы не возвращаться всем, решили послать гонцом самого молодого – Эпштейна. В Челябинск он приехал к началу хоккейного сезона, Надо заметить, что тогда все футболисты играли зимой в русский хоккей (с мячом). Канадская же разновидность (с шайбой) многим, в том числе и Эпштейну, не нравилась и казалась даже нелепой из-за маленьких размеров площадки. Однако «дзержинцы» испытывали нехватку игроков и убедили-таки Николая выйти на лед в матче против «Динамо» из Московской области. Клюшка была непривычной конструкции, правила почти незнакомыми, но Н.С. Эпштейн настолько быстро и удачно вписался в состав команды, что в столицу той зимой так и не вернулся. Сначала он поехал с «Дзержинцем» в Вологду, оттуда – в Архангельск, в Куйбышев... Затем участвовал в финальном турнире класса «Б», и вышел вместе с челябинской командой в высшую лигу. Каково?!
И понесло Николая по хоккейной стезе все выше и выше. В 1949 году он появляется в столичном «Локомотиве», а год спустя – в электростальском «Химике», где становится играющим тренером. Спустя три года их команда также прорывается в высшую лигу и с хода занимает там восьмое место среди 17 участников.
Казалось, хоккей открывает перед начинающим тренером блестящие перспективы, но... Судьба неожиданно проводит против него острую контратаку. У Николая Семеновича начались нелады с руководством клуба. Причиной послужило, видимо, то обстоятельство, что предприятие, на котором базировался «Химик»; являлось «почтовым ящиком», а фамилия Эпштейн считалась в то время не вполне благонадежной (на календаре-то была зима 1952-1953 года). В общем, пришлось уйти. По иронии судьбы вслед за Эпштейном «ушло» от команды и название «Химик», замененное на «ДК имени К. Маркса».
Так, с нулевым результатом, закончился первый период жизненного матча Николая Эпштейна. Возраст – критический, 33 года. Специального образования нет. Зато есть жена и 5-летний сын. Хочешь не хочешь, а надо играть до победы.
ВТОРОЙ ПЕРИОД
Мартовский день 1953 года, исторический момент: Н.С. Эпштейн сходит с поезда на станции Воскресенск. Вдали дымят трубы химкомбината. Утопают в непролазной грязи деревянные домишки. Забраться в этакую глухомань Николаю посоветовали в Москве: мол, есть там заводская футбольная команда «Химик», играющая на первенство области, возьмешься ее тренировать – вот тебе и хлеб насущный до самой пенсии. Приехавший вместе с Эпштейном бывший спартаковский вратарь Костиков моментально сообразил, что тут не Рио-де-Жанейро и первым же поездом ретировался в столицу. А Николай Семенович зашагал по грязи навстречу своей судьбе – в контору заводоуправления. Там и состоялось знакомство с директором химкомбината Николаем Ивановичем Докторовым, который стал для Эпштейна и его спортивных замыслов надежной точкой опоры.
Осенью Николай Семенович уже сколачивал из заводских футболистов хоккейную команду. Отобрал самых толковых ребят, укрепил их ряды мастерами из московских клубов (помогли старые связи) и со свежеиспеченным коллективом выиграл 20 декабря турнир в Электростали, где собрались 10 сильнейших команд Подмосковья.
С той зимы хоккей стал приобретать среди воскресенцев фантастическую популярность, а «Химик» начал подниматься по спортивной лестнице, оказавшись в 1957 году в высшей лиге.
А потом были призовые места, участие в международных турнирах... В чем же секрет успеха команды из провинциального городка? О том, что Николай Эпштейн создал самобытный стиль игры «от обороны», написано уже достаточно много. Гораздо меньше известно о тонкой, почти дипломатической игре, которую приходилось вести ему за пределами ледовой площадки. Николай Семенович сумел не на шутку «заразить» хоккеем очень высокопоставленных чиновников. В конце 50-х, когда игры велись еще на открытой площадке, в Воскресенск частенько наведывались на черных ЗИСах и «Чайках» председатель Мособлисполкома В.Т.Козлов, министр химической промышленности Л.А. Костандов, зав. отделом ЦК КПСС по химической промышленности В.М. Бушуев. Сановники вместе с другими болельщиками часами выстаивали на морозе, переживая за «Химик». Привилегия у них была только одна: во время перерыва зайти в тесную радиорубку и погреться там чайком или другим каким напитком.
Постоянный контакт с «кремлевскими фанатами» приносил команде огромную пользу. Не без их помощи незамедлительно решались все бытовые проблемы. Многие хоккеисты «Химика» получили квартиры в Жуковском, поближе к Москве. Таким образом Н. С. Эпштейн удерживал игроков от перехода в столичные клубы. Однако потери все же были большие, и самая ощутимая – знаменитый защитник Александр Рагулин, «уведенный» в ЦСКА.
Случались и другие передряги, в преодолении которых не последнюю роль играло наличие высокопоставленных болельщиков. К примеру, однажды «Комсомольская правда» опубликовала фельетон «Грузчики на поле», в котором раскрыла «страшную тайну»: Воскресенские хоккеисты, оказывается, вовсе не работали грузчиками в транспортном цехе, а лишь получали там зарплату. Естественно, все знали, что подобным образом существовал тогда весь наш «любительский» спорт, однако после разгромной статьи Н. Эпштейн вполне мог лишиться места. Но устоял.
А в начале 60-х «Химик» мог вообще раз и навсегда прекратить свое существование. Тогда вышло постановление Спорткомитета СССР, по которому команды высшей лиги, не имевшие крытой ледовой площадки, лишались права участвовать в чемпионате страны. В то же время директива правительства дозволяла возводить Дворцы спорта только в очень крупных городах. Страстный поклонник «Химика» член ЦК КПСС В.М, Бушуев каким-то чудим (может, через Генерального секретаря?) сумел «пробить» разрешение на строительство в Воскресенске крытого, стадиона с искусственным льдом. И «Химик» выжил.
В общем, второй период своей жизни Николай Семенович выиграл с подавляющим преимуществом. Победы у него уже никому не отнять, однако до финального свистка еще очень далеко.
ТРЕТИЙ ПЕРИОД
Член ЦК КПСС В.М. Бушуев, как мы убедились, горячо переживал за судьбу «Химика». Именно поэтому даже после рядового проигрыша он грозился снять главного тренера. Когда-нибудь это должно было произойти,. В 1975 году в кабинете зам. министра химической промышленности Н.С. Эпштейну объявили об отставке. «Лучше бы они дали мне отдохнуть несколько месяцев», – говорит сейчас с обидой Николай Семенович.
Потом была короткая работа главным тренером в новосибирской «Сибири», Совсем недавно – коммерческая команда «Алиса», созданная по заказу одноименной биржи (помните собачку на телеэкране?). Этот весьма перспективный проект развалился из-за нехватки денег. Сейчас Николай Семенович создал свой «Фонд Эпштейна». Цель – помочь нуждающимся ветеранам хоккея. В первую очередь Н.С. Эпштейн хочет помочь больному, совершенно слепому бывшему члену ЦК КПСС Виктору Михайловичу Бушуеву, так много сделавшему для развития хоккея в Воскресенске.
Сам же Николай Семенович находится прекрасной физической форма и готов всеми силами способствовать расцвету любимого вида порта.
Москва - Воскресенск
за год до смерти.
"Вечерняя Москва", 28 декабря 1994 г.
и всех БЛАГ
